ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Нередко, вьюжным зимним вечерком или летним сереньким деньком, собравшись тесным кружком, друзья Александра Борисовича, ученики его и почитатели, просят старшего из присутствующих рассказать историю, услышанную некогда от почтенной дамы, в прошлом повитухи. В давние времена, когда век наш еще только силился достичь своего апогея, повитухе этой довелось принять необычного младенца, родившегося самым обыкновенным, традиционным на первый взгляд, образом.

Искушенная в любимом деле почтенная женщина сразу же обратила внимание на головку новорожденного, которая была так бела, так овальна, так симметрична, что одним только видом своим вызывала непреодолимое желание не только внимательно разглядеть маленькое чудо, но и обнюхать его, и лизнуть, а главное – прислушаться чутким ухом к биению родничка, расположенного в полагающемся ему месте, издавна именовавшимся темечком. Даже профессиональное мозолистое сердце повитухи забилось учащеннее при виде трогательного золотистого пушка, образовавшего вокруг темечка младенца идеальную окружность небольшого диаметра.

Повитуха знала, что пройдет совсем немного времени и пульсирующий родничок покроется скорлупкой, сперва нежной, а со временем и заскорузлой. У каждого из нас есть надежда, что скорлупка эта со временем станет и вовсе непробиваемой. Поэтому, утерев слезы умиления, закусив полную нижнюю губу и встряхнув благородною головою, повитуха решительно отсекла пуповину, перевязала ее крепким, но изящным узлом, и вышла в соседнюю комнату выпить заслуженную чашку крепкого чая с ромашкой и зверобоем. Однако младенца, в тот же день нареченного Александром Борисовичем, запомнила навсегда...

Меж тем время шло, младенец рос и хорошел, а родничок, бьющий и пульсирующий в центре не зарастающего волосиками лужка и не думал покрываться даже тоненькой скорлупкой. Ребенок Александр Борисович уже поражал окружающих умом, незаурядной душевной тонкостью и прозорливостью, а родничок все бил и бил. Периферия головки давно покрылось буйными каштановыми кудрями удивительного оттенка, а лужок (лужок, не плешь!), окружающий темечко, оставался девственно гладким, нежно-розовым, ослепительно сияющим.

И вот уж век наш в перигее, недалек его закат, а мы все созерцаем и созерцаем это пульсирующее чудо, радуемся встречам с его носителем и не оставляем попыток разгадать еще один секрет Александра Борисовича. Более полувека строятся догадки, выдвигаются смелые гипотезы происхождения и предназначения этой магической окружности, избравшей для себя лучший в мире плацдарм.

Что это - нимб праведника и аскета? Канал, соединяющий бренную нашу планету с Космосом? Путь к спасению человечества? Крутые астральные дела? Просто тонзура? Для друзей же Александра Борисовича и его почитателей сияющий этот диск, то ли отражающий свет Вселенского Разума, то ли сам его излучающий - самый настоящий путеводный знак, своего рода Полярная звезда во мраке повседневности. Мы движемся по жизни, ориентируясь на этот негаснущий свет, сверяя по нему свои намерения, поступки, решения. Мы не заблудимся во тьме собственного и чужого подсознания до тех самых пор, пока сохраним способность улавливать этот световой сигнал и передавать его, подобно эстафете, следующим поколениям, вовлекая новых и новых рекрутов духа в теплый круг приверженцев Александра Борисовича.

* Темя, темячко – макушка, верх головы, гуменце, маковка; самое место, где лобовая кость примыкает ко двум темянным или макушным костям. И я в темя не колочен (не дурак); У меня, брат, уж давно темячко окрепло. Было времечко, целовали нас в темячко, а ныне в уста, да и то ради Христа! (Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля).

следующая глава